Операция «Купюра» - Страница 49

Но все заметно напряглись, заметив это, и вспомнили, что много работать Сергоеву вредно. Не прошло ещё и пяти лет с тех пор, как он освободился из Чистопольской тюрьмы – и это был уже третий срок. Перед ним было ещё два – в мордовских лагерях, и всё по различным пунктам сто девяностой статьи.

Всеволод из-за этого при встрече со следователем всегда тушевался. Ведь это его ведомство – «Галина Борисовна» – сломало жизнь молодому многообещающему доктору юридических наук. Но сам Сергоев был категорически против мести не только рядовым, но и начальственным гебистам. Бывший узник совести считал, что накритиковался в опасные для этого времена, а теперь дерут глотки лишь те, кто при Брежневе и Андропове сидел под лавкой. Но были случаи и похуже – когда разборки затевали бывшие сексоты, чтобы перевести стрелки с себя на кого-то другого.

Заметив общее смятение, Сергоев покивал головой – мол, всё прошло, не обращайте внимания. Потом он повернулся к Квежо, который глядел на него тоже сочувственно, даже жалостливо.

– А что ты, друг любезный, делал в Ленинграде? Ты же никогда там раньше не бывал, верно ведь?

– «Стволы» покупал, – неожиданно легко сознался Квежо.

Видимо, он очень уж хотел спать – то и дело зевал, не прикрывая рта ладонью, ёрзал на стуле и вытирал рукавом потную физиономию.

– «Стволы»? – Гарольд переглянулся с Ружецким и враз воспрянувшим Шляпниковым. Кирилла давно мучил насморк, и он, постоянно держа у носа платок, не мог согреться даже в верблюжьем свитере.

– Ну, «стволы»! – Габлая нервно хмыкнул, а потом с хрустом потянулся.

– И у кого же? – не дал ему опомниться Ружецкий.

Минц и Грачёв переглянулись, замерли в ожидании – неужели ответит? Видимо, у Квежо всё-таки еще где-то в глубине души ночевала совесть, и он пожалел Сергоева. Впрочем, он мог спасать свою шкуру – тут было всего два варианта.

– У Инопланетянина, – с трудом выговорил Габлая заплетающимся языком.

Шляпников так задрал свои брови, что они выползли за оправу роговых очков на выпуклый лоб.

– А это кто такой ещё? Никогда не слышал такое погоняло…

Минц печально улыбнулся, вспоминая о чём-то давнем и по-своему дорогом.

– Это наш кадр, Кирилл. Странно, что ты не в курсе – он скоро попадёт в картотеку Интерпола. Мой дорогой крестник – я его обвинял на процессе шесть лет назад. А про Веталя Холодаева ты слышал, надеюсь?

– Ну-у, более чем достаточно! – живо отозвался Шляпников. – А что?

– Инопланетянин, в миру Дмитрий Стеличек – его родной племянник, и внешне – точная копия. Я ему предсказываю большое будущее – если не заметут надолго. Так что надо бы постараться…

– Митьку замести – это не меня, начальник! – подал свою реплику Квежо, не спрашивая разрешения. – Он вас сам всех сделает, если не слезете с его хвоста. Митька вам не уступит – мамой клянусь! Он за свой бизнес держится крепко. Дядя покойный наказал своё дело продолжать. Не я один у него товар брал – много людей завязано. И потому ваши карты биты…

– Ты погоди с прогнозами до тех пор, пока проспишься! – Ружецкий, до этого безуспешно пытавшийся прикурить от зажигалки, наконец, чиркнул спичкой. Помахивая ею в воздухе, уточнил: – Чем платил ему?

– «Деревянными». Потому с купюрами и облажались…

– А как связывались с ним? – наседал Михаил.

– Телефонный брокер в Питере есть – через него.

– Кто такой? – насторожился Всеволод.

Он замер, внезапно догадавшись, кто послал ему сегодняшнее письмо. Да, конечно, это Стеличек – всё сходится на нём. Значит, чеченской общиной и грузинскими авторитетами их дело не ограничится. Туман рассеивается, и проступают очертания величественного горного хребта под названием «контрабанда оружия», а они-то думали, что впереди – средних размеров перевал…

– Его называли Джеком, – ответил Квежо и закашлялся. – Продрог я у вас тут, совсем заболел!..

– А кто тебя сюда звал, интересно? Сидел бы у себя в тепле да кушал сациви, – Ружецкий немного понаблюдал за тем, как быстро, сноровисто Шляпников пишет протокол. – Ты через Джека платил Стеличеку? – Он нетерпеливо постучал карандашом по столу, потому что Габлая молчал. – Ну!..

– Не нукай – не запряг! – проявил неплохое знание русского языка Габлая. – Через него. Для чего же брокеры существуют?

– Слово-то какое поганое! – Ружецкого сегодня раздражало всё – впрочем, как и вчера. – И Митя согласился на «деревянные»?

– Приватизация магазинов начинается, – объяснил Квежо. – Много «бандеролей» на хазах скопилось. А тут – указ, мать его!..

– Не стыдно с такими бизнесменами и на международный рынок выйти, – саркастически произнёс Минц. – Лексикон у них – всем на зависть.

– С чьей помощью собирались скупать магазины? – Сергоев чуть ослабил галстук, носовым платком промокнул капельки пота на лбу и верхней губе.

– Ну, слушай, начальник, не знаю! Не моё это дело. – Габлая грустно осмотрел свои руки, с которых недавно сняли «браслеты». Впрочем, их вскоре должны были снова надеть – как на особо опасного преступника.

– Врёшь? – заподозрил неладное Михаил.

– В рот меня! – выкатил глаза Габлая. Грачёву показалось, что он сейчас замычит.

– Джек – это Делиникайтис? – шёпотом спросил он у Сергоева. – Вы что-то такое, помню, рассказывали.

– Сева, я точно знаю, что такими брокерами у вас занимается Сеземов. Обратись к нему, когда вернёшься. Надо ещё номер этого Джека выяснить – их может быть несколько…

– Эй, Квежо, номер этого Джека помнишь? – Всеволод обернулся к задержанному.