Операция «Купюра» - Страница 41

К оглавлению

– А то сам не понимаешь, куда! Знал Фёдора Гаврилова?

– Ну, знал! Знал!!! И что?..

– А то! – властно оборвал его истерику Ружецкий. – За что мужика убили, спрашиваю? Ты и Квежо Габлая…

Сергей почернел лицом, и борода его в одно мгновение стала мокрой, неряшливой, а широкие плечи обвисли под футболкой.

Михаил подмигнул брату, и тот словно между прочим спросил:

– Сергей, а кто такой Баринов?

– Баринов? Это Федькин знакомый какой-то. Кажется, заведующий сберкассой.

– Через него менять деньги хотели? – продолжал Всеволод, постукивая по столешнице пальцами.

– Вроде бы… Федька сказал, что сам всё организует. Только обронил, мол, Веня Баринов поможет, не волнуйся. И всё, больше я не спрашивал…

– Но взятку-то вы Баринову отстёгивали? Не за красивые же глаза он так рисковал! – допытывался Грачёв.

Ружецкому явно надоело в этой неуютной квартире. Он хотел отвезти Нечаева на Литейный и там, в официальной обстановке, выведать всё подчистую. Атмосфера «Большого Дома» располагала к откровенности и не таких слизняков, как Серёга.

– Начальник, не я взятками ведаю, – ощерился Нечаев.

– А кто? Давай, пошевеливайся – у нас ещё много приятных разговоров впереди! – поторопил Ружецкий. – Надо сегодня успеть с тобой закончить. Как думаешь?

– Боб Кулаков, шеф мой, ведает финансами. – Нечаев смирился со своей участью и думал только том, как бы не оказаться за решёткой.

– Борис, что ли? – переспросил Михаил. – А где он сейчас?

– В городе должен быть, сейчас самая работа у него, – пожал плечами Сергей.

– А где он живёт? – подал голос Всеволод.

– В Новой Деревне, у Серафимовского кладбища. Квартиру там купил, соединил со своей и сделал двухэтажную. Его дом немцы пленные строили.

– Ладно, Серёга, поехали! – Михаил встал со стула.

Нечаев схватил в горсть дрожащую бороду и пробормотал:

– Я арестован?..

– Пока только задержан, – успокоил его Михаил. – Ты не бойся – всё исключительно от тебя зависит. Будешь хорошо себя вести – останешься для своих и для нас только скупщиком купюр. Заартачишься – пойдёшь по сто второй статье вместе с Габлая. Очную ставочку мы вам быстро организуем – можешь не сомневаться. Ты был у Гаврилова вчера днём, как раз в то время, когда его убили. И не отрицай, что присутствовал при этом, стоял на вассере. Квежо «селёдкой» работал, так?

– Так! Но я-то не убивал Гаврилова! Зачем мне его шьёшь, начальник? Какая тебе в том корысть? Не губи меня, чем я тебя обидел? – Серёга выпученными от ужаса глазами смотрел на обоих братьев. – Квежо, если узнает, что я его сейчас заложил,… Он сперва мне язык отрежет, а потом…

– Нечаев, я тебе по-русски сказал – всё в твоих руках! – раздельно, как тупому, объяснил Михаил. Я могу обеспечить тебе такое прикрытие, что никакой Квежо не подкопается. А могу выдать тебя ему на расправу. Нынешние слюнявые законы у меня не в чести, и ты на них не надейся. Мосты за тобой уже сгорели.

– Да, действительно! – Сергей сгорбился, упираясь ладонями в колени. О будущем он пока старался не думать.

– А если да, то собирайся и поехали! – Ружецкий с досадой взглянул в окно. – Вон, темнеет уже, а у меня куча дел на сегодня. Переночуешь у нас, поможешь следствию, а потом пойдёшь обратно на подписку. Мать предупреди, чтобы не волновалась.

– Полный адрес Кулакова знаешь? – спросил Всеволод.

– Знаю. Сказать? – с готовностью предложил Нечаев.

– На Литейном всё скажешь, – оборвал Ружецкий. – Давай, Серёга, одевайся прямо тут – ты не красна девица. И пошевеливайся, а то нас там человек заждался…

* * *

После полутёмной квартиры Нечаева коридоры «Большого Дома» казались ярко освещёнными и очень шумными. Всеволод хотел на минутку забежать к себе и выпить кофе, потому что с утра ничего не ел. Что же касается Михаила, то он едва сдерживался, чтобы не застонать от жуткой боли в голове. Лампы становились чёрными, и перед глазами плясали радужные кольца. Его сильно тошнило – казалось, что внутренности вот-вот вывернет на пол.

Ружецкий сел за свой стол и вытащил аптечку, где торопливо отыскал анальгин. Из чайника налил в стакан воду, понимая, что всё равно вырвет – ведь она не дистиллированная. Надо сделать последнее на сегодня – провести допрос. Серёга перепуган насмерть, и многое может рассказать. А дальше останется только оформить протокол – и домой.

Эх, опять не получилось к сыну в школу сходить, поговорить с учительницей. Она уже махнула рукой на Светлану, решила, что та с сыном справиться не может. Потребовала, чтобы явился отец Богдана Ружецкого – может, его авторитет сработает. Но сегодня никак не выходило. Значит, нужно попробовать в следующую субботу вырваться. Может быть, тогда голова так не будет болеть, а то хоть волком вой…

Ружецкий еле протолкнул в себя воду с анальгиновой горечью, сморгнул слёзы и посмотрел на дверь. В коридоре послышались шаги, потом распахнулась дверь, и вошёл Саша Минц – весёлый, в нарядном чёрном костюме и в белой сорочке. Сразу, следом за ним, явился и Всеволод.

– Ну, как там мои? Отвёз их?

– Давно уже отвёз. Лариса Мстиславна меня обедать посадила, мы даже выпили малость. Уже слышал, что вы взяли одного из убийц… с тех фотороботов. Молодцы ребята, слов нету! А я вам пирожков принёс – Лариса Мстиславна прислала. Сильно переживала, что Всеволод так рано сбежал. Даша очень рада, что всё прошло отлично. Теперь хоть отдохнут они немного, а то столько дней в напряжении… – Саша открыл свой «дипломат» и достал оттуда белый свёрток. – Вот, с кофе как раз! Миша, ты чего такой зелёный? Плохо себя чувствуешь? Давай, я допрос приведу – на свежую голову. Мне дело в общих чертах понятно…